До января 1942 года наш полк занимал оборону в районе Балаклеи. Активных действий не проявляли - как та, так и другая сторона.
ДОПОЛНЕНИЕ: ОТРЫВКИ ИЗ ФРОНТОВЫХ ЗАПИСЕЙ ОТЦА:
"1 января 42-го. Полк не участвует в боях. Стоим в селе Гороховатка. Я приготовился к проведению праздника. Имею спирт - 45 литров и два литра водки, выданные зам. командира полка майором Красновым. Хозяйка готовит закуску из принесенных мной продуктов, но неожиданно меня настигает крупная неприятность. По собственной оплошности и недогляду я поставил на угловой столик с зеркалом бутыль в пять литров спирта и два литра водки в пол-литровых бутылках. Столик долго держался в покое и вдруг как-то неожиданно рухнул. Ну, и итог: бутыль, пол-литры и зеркало разбились. Друзья - Краснов, Алексеев, Филонов, Дымуховский должны были с минуты на минуту подойти. Я был крайне огорчен".
_________
В январе поступил приказ командира 293-й дивизии, которую наш полк поддерживал огнем артиллерии. Дивизия перешла в наступление, и после огневой подготовки атаковала передний край врага, начала стремительно продвигаться на Харьков, не заботясь о правом фланге.
ИЗ ФРОНТОВЫХ ЗАПИСЕЙ:
"10 января - срочный приказ: идем в наступление в направлении с. Кунье-Савинцы. Машины идут хорошо. Ночь звездная, дорога ровная и чистая. Мы пересекли свои рубежи. Впереди взломанная оборона немцев. За ночь взяли с. Кунье, вошли в г. Савинцы. Наше наступление продолжается. Враг сопротивляется слабо. На сердце что-то неспокойно. Не ловушку ли нам готовит враг? Справа идут упорные бои, слева - слабее. Мы далеко вклинились в оборону немцев. И радостно, и что-то гнетуще. Отправили документы на повышение меня в звании.
18 января. Прошли Чепель. Волобуевку и дошли до Михайловки. Я достаю легковую машину командиру полка - немецкий опель-кадет - в хуторе Зеленый. Мне помогает шофер Буш. При входе в хутор я чуть ли не оказался в лапах немцев. Помогла только поднявшаяся среди врага паника. Мы успели вовремя ускользнуть в укрытие незамеченными. Враг спешно покидал этот хутор и вскоре мы были свободны в своих действиях. Правда, остерегались, но напрасно. Нас никто не встречал, не провожал, хутор как будто вымер: ни одного человека. Куда делись?
Наверное, враг их вывез. Опель стоял во дворе дома - видимо, колхозной конторы. Без мотора, в дверях и капоте имел какие-то клочки бумаги. Несмело мы подошли к машине. Я осторожно вынул бумажку из прикрытой двери, там было написано "Машина исправна мотор и все оборудование в дому ремонт мотору кончен Илья". Буш побежал в Михайловку за полуторкой. Я остался. Через несколько часов пришел ГазАА на гусеницах. В Михайловку мы прибыли поздно вечером. Не успел обогреться - меня вызвали к командиру полка. Через полчаса я, майор Голобоков и уполномоченный Особого отдела выехали на ГазАА на передовую севернее Михайловки. На обратном пути нас прихватила вьюга, машина с трудом пробиралась по заснеженной уже дороге.
22 января. с. Горохватка. Буря, холод, страшно выходить на улицу. Наступление остановилось. Полное бездорожье. Со мной четыре машины с боеприпасами. Приезжает майор Краснов на лошади, перегружаем боеприпасы на сани. Еду в Михайловку вместе с Красновым. Буря на поле особенно свирепствует. Мы все в снегу, потные, уставшие. К вечеру въехали в село. Оказалось, что мы где-то свернули в сторону другой дороги и оказались совсем в другом селе - далеко вправо от Михайловки".
 |
| И.У. Москвин. Фотография, предположительно, возможно, сделана в мае, в частях Юго-Западного фронта (582-й артполк). |
За двадцать дней наступления части 6-й армии продвинулись вперед на 100 километров . В начале февраля 42-го враг оказал серьезное сопротивление в районе Чугуева, Змеевки, Славянска и Краснограда. Наше наступление на Харьков заглохло, и части 6-й армии перенесли свои действия на врага, занимавшего выступ в районе Балаклеи.
ИЗ ФРОНТОВЫХ ЗАПИСЕЙ:
"17 февраля. Мне присвоено звание лейтенанта приказом ЮЗФ № 0044. Звание нужно обмыть. Боев нет. Спирт есть. Инженер Алексеев рад случаю выпить. Поздравления, наказы, зависть - все вместе - а я горд, немного застенчив, как-то притих. Второй квадрат нет-нет, да и коснется своим холодком моей щеки".
_________
Бои за Балаклею шли безуспешно весь февраль. В нашем полку от действий авиации врага было много выведено из строя тракторов НАТИ-5, и пополнения не было. В марте мы были сняты с боевых действий в районе Балаклеи и без боевой техники выехали в г. Острогожск для формирования полка личным составом, техникой и артиллерией, т.к. пушки и расчеты остались в расположении действующей армии.
В Острогожск мы прибыли в первых числах апреля и через два я с 23-мя водителями выехал на автомобиле ЗИС-5 в г. Орджоникидзе получать американские машины. До Ростова двигались машиной, от Ростова до Нальчика - поездом, а от Нальчика до Орджоникидзе на перекладных - попутным транспортом. Шесть суток в пути, и вот - Орджоникидзе.
Обратился к начальнику склада с письмом. Майор послал меня оформлять документы в контору, где толпились несколько военных в звании от старшины до капитана. За столом сидел техник-лейтенант, с кем-то говорил по телефону, потом, положив трубку, крикнул:
- Кто от 6-й армии?
Сначала не понял, что он имеет в виду меня, подошел к столу, сказал, что прибыл за автомобилями для 582-го артполка.
- Какой армии? - спросил он.
- Шестой.
Он порылся в книге, и снова спросил:
- Водители есть?
- Двадцать три человека, я двадцать четвертый.
- Хорошо. Где люди?
- Ожидают.
Техник-лейтенант встал, и мы пошли к шоферам. Он спросил всех, знакомы ли мы с американской техникой. Мы ответили отрицательно. Тогда он подвел нас к студебеккеру и стал рассказывать подробно об особенностях машин. Мы приняли 24 студебеккера, два джиэмси и один шевролет, и целый день знакомились с машинами, пробовали их на ходу, а через день заправились горючим, прицепили джиэмси на короткие жесткие буксиры, шевролет погрузили на один студебеккер, и в середине дня тронулись в путь.
Вел колонну на студебеккере я, а старший сержант Науменко замыкал колонну. В горах, на подъемах и спусках двигались осторожно, скорость не превышала 20 км . в час. Через пять суток мы прибыли в Острогожск и почти сразу машины были распределены по дивизионам. Джиэмси и шевролет были оставлены для парковой батареи.
В конце апреля мы покинули Острогожск и двинулись в район Красного Лимана своим ходом. Готовилось наше наступление с плацдарма на Харьков. Прибыли к месту, дивизионы распределили свои батареи на фронте юго-западнее Красного Лимана вдоль реки Северный Донец. Студебеккеры были укрыты в большом сосновом лесу. По берегу Донца занимала оборону морская бригада - моряки.
ИЗ ФРОНТОВЫХ ЗАПИСЕЙ:
"5 мая. Впервые увидел маршала Тимошенко. За апрель очень много войск вошло в этот "мешок", который проделали мы в январе-феврале. Встречаются новые виды военной техники, особенно артиллерии. Смотря на все это, я пришел к убеждению, что наступил перелом войны. Мы выходим в составе полка в тыл на формирование.
11 мая. Ст. Савинцы. Мы гоним автомобили и трактора через Донец по мосту. Вдруг вижу: на берегу побежали военные и гражданские в укрытия. Выглянул из кабины, увидел, как, блеснув крыльями в синеве неба, Ю-87 стал быстро скользить к земле. За ним второй, третий, еще, еще.
Стервятники пикируют на мост. Я даю полный ход трактору НАТИ-5. На мосту много машин других подразделений. Самолет, кажется, идет прямо на меня. Дергаю Назарова - тракториста и кричу, чтоб гнал еще сильнее. Вот вижу: бомбы черными каплями отделились от самолета, и самолет, опять блеснув на солнце, пошел на Савинцы. Бомбы падают в воду. Вдруг треск, мост закачался, впереди столб дыма. Трактор встал, а самолеты все валятся и валятся с неба. Я лежу у перил вверх лицом - так как-то спокойнее. В небесном океане тысячи пучков дыма. Кажется, что небо горит. По сторонам - грохот. Но мост порван в одном месте - через один от нас пролет (это последний пролет к берегу).
Неожиданно во время переправы встретился с подполковником Сандлером (бывший пом. командира 404-го артполка, с которым отец служил с Харанора до окружения в сентябре 41-го. О.Л.), когда двигались навстречу друг другу. Встреча была радостной, т.к. мы расстались под Оржицей, и судьбу Сандлера я не знал. В короткой беседе выяснилось, что он отступал вместе со штабом полка и избежал окружения. Судьба трех дивизионов ему неизвестна. Я коротко рассказал ему, как и где мы с людьми, без машин, прошли 400 км тылом врага, и под Староверовской перешли фронт. Он мне сообщил, что дивизия, в которой я служил прежде, находится севернее Балаклеи в составе 57-й армии. Меня потянуло к своим однополчанам.
Наступила тишина. По Донцу плывет белобрюхая рыба. Саперы исправляют мост. Я, кажется, постарел.
Работы шли несколько часов, за это время трижды пришлось ложиться на мост и смотреть в небо, как оттуда падали серебристые Ю-87. И трижды авиация в цель не попадала. На закате солнца въехал в Савинцы.
12 мая. День теплый, ясный. Машины и трактора погружены. Поезд тронулся. Еду на Изюм и дальше на Воронеж. Кругом тихо, как будто нет войны. По черному необозримому полю движутся люди и, изредка, лошади, тянущие бороны. Наступил перелом, от которого мы уже отвыкли. Кажется, истории колесо повернулось обратно и скоро обернется той стороной, где люди обрабатывали землю мотыгой".
________
До середины мая обстановка была почти нормальной. Затем наш участок фронта активизировался, участились полеты вражеских самолетов-разведчиков. 19 мая был нанесен бомбовый удар по обороне моряков и нашим арт. батареям.
ИЗ ФРОНТОВЫХ ЗАПИСЕЙ:
"19 мая. Сдал машины и вернулся в Острогожск, где дислоцировался наш полк на формировании. Получив задание командира полка, я вместе с инженером Алексеевым приступил к укомплектованию полка техникой.
21 мая. Услышал о прорыве нашей обороны между Изюмом и Барвинково. Немец сильным ударом стал завязывать узел нашего мешка. От Изюма почти до Харькова идут ожесточенные бои. Положение на фронте, видимо, не из приятных. Нас стали торопить, но тракторов все еще нет. Я сфотографировался несколько дней тому назад. Сейчас получил фотографии на себя и Михайлюка. Пишу письмо жене и высылаю фотокарточки. Ответов на мои письма нет. Обидно: скоро смена места, бои. Неужели не получу письма?
22 мая. Острогожск. Встретился с Лосученко. Он бросился мне навстречу, но, зная его предательство, я не расположен дружески. В трудную минуту он и Гирин покинули мое подразделение и ушли. Это было около села Вороново вблизи г. Лубны. Правда, я был даже рад, что они ушли, ибо своей трусостью мешали мне в действиях. Я сухо поздоровался с ним и, повернувшись, ушел".
_________
Усилилась активность артиллерии противника, часто стала накрывать наши батареи, и 25 мая на рассвете полк срочно снялся с огневой позиции и форсированно двинулся сначала в сторону Изияка, но, не дойдя до с. Боровое, повернул к Ворошиловграду.
 |
| Возможно, это та самая фотография, о которой речь идёт в тексте дневника от 21 мая |
ИЗ ФРОНТОВЫХ ЗАПИСЕЙ:
"26 мая. ст. Кременная. Разгружаемся в сосновом бору. Позднее на несколько часов прибыл эшелон с тракторами НАТИ-5. Машины новые, на душе весело. Я пишу письмо жене. Ответа так и нет.
28 мая. г. Красный Лиман. Только что прибыли. Полк занял оборону по Донцу в сосновом лесу. Я с тылами расположился в городе. В нашем районе нет особенных боев.
28 июня. Мы отходим. Оставили Красный Лиман. Расположились западнее города на возвышенности. Батареи ведут бешеный огонь по наступающему противнику. С темнотой мы идем на село Александровка. У двух тракторов разбиты поддоны. Спешно ремонтируем.
8 июля. Бои за Александровку. Мы отходим на село Новоастраханское. Положение не завидное. Враг не дает нам остановиться, жмет со всех сторон. Снимаемся и форсированно - на восток.
10 июля. Четвертая батарея, сдерживающая наступление врага, попала в окружение немецких танков, но победно выходит, разбив несколько танков, потеряв несколько человек и одно орудие. Снарядом разбит трактор. Идем в направлении Миллерово. Я еду навстречу с керосином для тракторов. С трудом нашел 3-ю и 4-ю батареи. Рады все - и мы, и батарейцы.
11 июля. Добрался до Полка (? О.Л.). Какой-то конезавод, говорят, №60. Здесь я похоронил тракториста Пархоменко. Вчера его трактор был разбит снарядом. Осколком трактористу вырвало живот. В 13.00 нам пришлось снова отступать. В походную рем. летучку, на которой я ездил, сел майор Шумаков и приказал водителю ехать быстрее.
12,13,14,15 июля дни были ясные и теплые. Я был удивлен, глядя на поведение Шумакова. Он куда-то спешил, бросил полк и теперь гнал нашу машину, как угорелый. На остановках пил водку и убеждал нас, что мы можем попасть в окружение. Мы, потерявшие полк, ехали одиноко, обгоняя колонны эвакуирующихся. Вот уже Миллерово, ст. Глубокое, а мы мчим и мчим к Дону. Я, терпевший прежде, потерял терпение и приказал водителю без моего приказа не трогаться. Как подло, как низко он, майор, ведет себя. Мой приказ ошеломил майора, и мы схватились оба за оружие. Наконец, разняв нас, солдаты и офицеры втянули его в кузов. Я сел в кабину. Он, потерявший авторитет среди нас, теперь слушал наш Военный Совет. Делать теперь было нечего - нужно было ехать к Дону, искать свой полк или ждать его. Я наводил справки и уже в г. Каменске удалось встретить бойца нашего полка. Он был оставлен для связи с рассеявшимися полковыми подразделениями. Вечером 15 июля мы приехали в станицу Константиновка-на-Дону. Там была одна, только что подошедшая, батарея, с ней штаб и командир полка.
17 июля. Противник, сидевший на плечах наших отступающих войск, подошел к Дону".
_________
Я со своими тылами оказался оторван от полка, потерял с ним связь. Двигался, по сути дела, параллельно движению полка, а от Ворошиловграда мы ехали без остановки до Константиновки-на-Дону. Здесь встретились с батареями второго дивизиона, при котором двигался штаб полка. Первый дивизион так и не появился до конца отступления.
Переправившись через Дон, часть полка, и мы, стали отходить в сторону Краснодара через Тихорецк, Кропоткин, Майкоп, Белореченскую, Апшеронск, Хадыжи, Шаумян, Туапсе.
Отступая, полк вел непрерывные бои, хотя ни одного дня не стоял на занятых огневых позициях. Отходили только ночами, стараясь оторваться от наседавшего врага. Днем отходить было невозможно. В небе постоянно появлялись немецкие самолеты, подвергая колонну бомбовым ударам и обстрелам. Особенно свирепствовали мессершмитты, летая на низких высотах. Противовоздушная оборона полка состояла только из карабинов и винтовок, у нас не было даже ручных пулеметов. Эффективность такой обороны была ничтожна и поэтому для передвижения использовали ночное время. Полк за ночь делал марш по 40-50 километров .
Комментариев нет:
Отправить комментарий