Дивизия была выведена из боя и убыла в резерв фронта в район Миллерово. В частях шла боевая подготовка. Мы, траспортники, занимались перевозкой грузов, ремонтом автомобилей.
В середине февраля 1943-го года немецкие войска перешли в наступление на ослабевшую 6-ю армию с двух направлений - со стороны Краснограда и Красноармейска, прорвали оборону, 20 февраля окружили часть наших войск в районе Павлограда и стали быстро продвигаться к Харькову с юга, заняли г. Мерефа. Встретив здесь упорное сопротивление 3-й танковой армии, немцы, перегруппировав силы, 4 марта снова пошли в наступление.
Наша 236-я дивизия в срочном порядке была переброшена в состав 6-й армии и к 4 марта заняла оборону в районе г. Змеев (ныне г. Готвальд), преградив путь врагу. Больше недели шли упорные бои. Дивизия не пропустила врага вглубь нашей обороны. Немецкая авиация имела господствующее положение в воздухе, и мы часто попадали под бомбежки, но, к счастью, всегда выходили из переделок невредимыми.
Я в это время командовал автотранспортным взводом и занимался перевозкой раненых в армейский госпиталь, а на обратном пути доставлял из армейских складов боеприпасы и продовольствие на пункт б/питания дивизии. Бои шли в котловине, окруженной возвышенностью и поросшей лесом. В это время я находился с подразделением автороты в лесу на высотке, и нам хорошо было видно поле боя. Над окопами врага кольцом кружило звено наших ИЛов, они бомбили и обстреливали врага. Пехота одновременно шла на сближение с немцами.
Мне не пришлось досмотреть, что было дальше. Командир роты Шумилов приказал освободить машины от груза и выехать на перевозку раненых со сборного пункта в армейский госпиталь в с. Тарановка. Раненых было очень много. Весь оставшийся день и следующую ночь мы перевозили их, предварительно набросав в кузова машин солому, траву - всё, что попадало под руки, чтобы выстелить кузов как можно мягче. Ершов где-то нашел косу и яро косил буйную траву. Санитар, уже пожилой мужчина с черными буденновскими усами, хлопотливо носил эту траву в машины.
Погрузка раненых шла быстро. Легких грузили вместе с тяжелыми. В этой работе участвовали все, в том числе я и водители машин принимали самое активное участие. Погрузившись, машины сразу уходили в рейс. Дороги были труднопроходимые, машины часто буксовали, а порой, чтобы не останавливаться, водители преодолевали опасные места на большом газу, что вело к сильной тряске, приносящей боль раненым. Я ехал в последнем грузовике, придерживая тяжело раненого в голову ст. лейтенанта. Он вел себя сильно беспокойно, громко бредил, отборно матерился, пытался встать, и мне приходилось его удерживать.
Как сейчас вижу всю картину работы санитарного батальона. Кому-то оказана необходимая медицинская помощь, и мы отправляем их в армейский госпиталь. Вместо отправленных мы приносим вновь привезенных раненых. Ранеными были заняты все помещения, какие только возможно. Мы разгружали своих раненых в какое-то большое помещение с выбитыми окнами, похожее на сарай. В нем приторно пахло кровью, йодом и лекарствами, стоял гул стонов.
Из кузова машины Шишмонадзе сняли два трупа. Раненый в живот солдат, с гримасой на лице, громко и неистово всех материл избранными словами, даже вызывал улыбки раненых более легко. Я спросил его:
- Как звать тебя, молодец?
- Зовите просто - Селезень.
Пишу без домысла - так, как написано у меня в дневнике военного периода.
Бои здесь шли около недели. В конце июля поступила команда "вперед".
После разгрома врага на Орловско-Курской дуге наша дивизия перешла в наступление и к 25 сентября подошла к Днепру севернее Днепродзержинска. В ночь с 25-го на 26-е сентября группа автоматчиков нашей дивизии начала переправу через Днепр, а перед этим мы собирали по селам подручные средства переправы: лодки, пустые бочки, доски, бревна, и везли с собой на машинах. Вечером 25-го сентября мы всё это стали подвозить ближе к Днепру, т.к. левый берег реки - пологий и мог хорошо просматриваться врагом с правого - высокого и крутого берега. Не доезжая до Днепра 3-4 километра , мы сгружали и переносили к Днепру на руках уже сделанные плоты и детали плотов. С наступлением сумерек над Днепром стал нависать густой туман, и вот настало время спустить наши сооружения на воду.
Стояла тишина, вскоре подошла рота автоматчиков во главе со ст. лейтенантом Шаповским С.П. От берега на лодках отчалили десантники и вскоре скрылись в тумане. Мы стояли на берегу, прислушиваясь к тишине. С правого берега немцы изредка пускали осветительные ракеты. Время шло, мы в напряжении ждали. А на плотах одна за другой отправлялись новые партии бойцов. И вот - долгожданный сигнал. Одновременно начался бой передовой группы за захват плацдарма.
Всю ночь шла переправа, и бой растекался вдоль берега и вглубь территории за Днепром. К утру плацдарм был захвачен до шести километров по фронту и до двух километров вглубь. Утром, с восходом солнца, враг бросил на десантников танки и большое число пехоты. Начался неравный бой. Артиллерия немцев обрушила шквал огня на место переправы. В небе появились немецкие самолеты и наши истребители. Завязался воздушный бой. Я впервые видел большое воздушное сражение. По огневым позициям врага и по танкам вела огонь наша артиллерия и "Катюши". Целый день шел бой на плацдарме, а к вечеру установилась такая тишина, как будто войны нет. Ночью был наведен понтонный мост, и по нему на правый берег переправились наши танки и артиллерия.
К утру за Днепром была уже вся наша дивизия, кроме тылов, которые усиленно работали на подвозе боеприпасов и продовольствия к переправе. [За участие в этом сражении отец был награжден медалью "За отвагу". О.Л.]
Почти месяц плацдарм закреплялся, расширялся, накапливались войска всех родов, и 23 октября наша 46-я армия под командованием генерала Глаголева перешла в наступление на Днепропетровск и Днепродзержинск, а 25-го октября эти города были освобождены. Всем участникам операции объявили благодарность, а нашей дивизии присвоили звание Днепропетровской. Девятнадцати тем самым - первым десантникам были присвоены звания Героя Советского Союза, двоим из них - посмертно.
Очень тяжелым был путь от Днепра до Кривого Рога: весенняя распутица, сплошная непролазная грязь. Машины ГАЗ-АА не могли преодолеть ее, нам приходилось тянуть их на себе, организовывать переброску боеприпасов и продовольствия на плечах местных жителей и бойцов попутных маршевых рот. Снабжение бойцов питанием было остро необходимым, так как подножного корма для войск не было. Население, по сути, голодовало в этих местах. Мы сутками не спали, да и негде было отдыхать: населенные пункты были сожжены. К тому же еще часто лили дожди.
Комментариев нет:
Отправить комментарий